ОБЪЕДИНЕННАЯ
КОММУНИСТИЧЕСКАЯ
ПАРТИЯ

• Как вступить в ОКП
• Контактная информация
• Общая информация

Шкловский и Булгаков

Только что я закончил перечитывать изданные в 1923 году в эмиграции мемуары Виктора Борисовича Шкловского. Именно его в качестве антигероя, выведшего из строя автомобили броневого дивизиона гетмана Скоропадского, вывел Булгаков в своём романе «Белая гвардия» под именем Михаила Семёновича Шполянского.

Булгаков, несомненно, хотел «уколоть» своего оппонента по литературе, показать его в свете невыгодном. Возможно, в краткосрочной перспективе это у него и получилось. Но в долгосрочной – наоборот. В наше время о Шкловском, к сожалению, мало кто знает. Ничего не знал о нём и я. До того момента, пока не поинтересовался, кто же был прототипом персонажа «Белой гвардии». Думаю, мой пример не уникален. Такова ирония истории. Примерно так же античный критик раннего христианства Цельс известен нам благодаря тому, что богослов Ориген написал против него целый трактат.

И признаюсь, хочется сказать Михаилу Афанасьевичу большое спасибо. Ведь Виктор Борисович – человек с интереснейшей биографией! В 1916-м, в двадцать три года, опубликована его первая работа по теории поэтического языка. В феврале 1917-го он, инструктор броневого дивизиона, участвует в революционных событиях, входит в Петроградский Совет. В двадцать четыре года он становится помощником комиссара Временного правительства, в июле, поднимая полк в атаку, получает ранение, а затем Георгиевский крест из рук генерала Корнилова. Едет в Персию для организации эвакуации русских войск. Участвует в эсеровском заговоре с целью свержения большевиков, бежит из-под угрозы ареста и расстрела. Позднее переезжает в Киев, входит в состав подполья, которое борется против прогерманского гетманского режима. Дальше – нелегальное возвращение в Советскую Россию, помилование, чтение лекций по литературе, сотрудничество с Горьким, дуэль, выезд опять на Украину, добровольный уход в Красную армию, второе ранение. Возвращение в Петроград, угроза нового ареста, бегство за границу.

И всё это уместилось в шесть лет жизни. События с февраля 1917 по начало 1922 года Шкловский описал в своей книге «Сентиментальное путешествие». Сентиментальности в ней, естественно, очень немного. Иногда написанное автором воспринимается, как авантюрный роман. И ведь всё это действительно было! Бои, «правое» и «левое» подполье, и в то же время – теоретическая литературоведческая кропотливая работа.

Для такого сочетания нужна настойчивость, выдержка, целеустремлённость, темперамент, крепкие нервы. Уже поэтому Виктор Борисович – человек необыкновенный.

Но есть и ещё несколько черт, делающих его человеком, заслуживающим внимания. Меня его мемуары заинтересовали, в первую очередь, как исторический источник. Шкловский даёт панораму русской революционной жизни от Петрограда до Херсона и от Киева до Самары, от уровня командования фронтом до рядового бойца, от Петербурга до глухой деревни. Керенский и революционный матрос Горбань одинаково интересны для него. В мемуарах Шкловского есть личные оценки, но нет ненависти. Ни к белым, ни к красным, ни к немцам, ни к интервентам. Между тем, поводов у него хватало.

Виктор Борисович описывает происходящее как процесс объективный, закономерный, похожий на землетрясение или извержение вулкана. Но он – не отстранённый наблюдатель. Кровь людская для него – не вода. Одичание человеческое претит писателю, горю он сочувствует искренне.

Несомненно, что с точки зрения чисто литературной книги Шкловского не могут быть поставлены рядом с творчеством Булгакова. Но настолько, насколько слабее Виктор Борисович Михаила Афанасьевича, как писателя, настолько сильнее он его как человек действия. Такой тип не очень-то характерен для русской интеллигенции, слишком часто страдательно-пассивной или истерично-крикливой.

Шкловский в 1914 пошёл добровольцем в царскую армию, боролся против большевиков, воевал вместе с большевиками за власть советов. Был в эмиграции и вернулся. Да, путь его был извилист и тернист. Однако он боролся за то, что считал правильным. Не отсиживался, а брал в руки винтовку и шёл вперёд. Шкловский не жалуется на судьбу, он не объект, он субъект происходящих событий. Гамлетовское «смириться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье?» не для него. Его девизом могла бы быть фраза «делай, что должно, и будь, что будет».

И к чему же пришёл Шкловский? А пришёл он к поддержке советской власти, к возвращению в РСФСР. По его повести в 1939 году был снят фильм «Минин и Пожарский», Виктор Борисович был награждён орденом Трудового Красного знамени. Между прочим, в своей книге он так описывает выступление Ленина в Петроградском совете: «Ленин говорил речь с элементарной стремительностью, катя свою мысль, как громадный булыжник; когда он говорил о том, как просто устроить социальную революцию, он сминал перед собою сомнения, точно кабан тростник». Не раз в «Сентиментальном путешествии» Шкловский говорит о том, что большевизм, революция – естественное следствие российских условий, что происходящее закономерно. В этом понимании он выше булгаковской талантливой «фиги в кармане» и рассуждений профессора Преображенского.

Был ли Виктор Борисович прав в своих научных теориях, в своих литературных исканиях? Как знать. Не мне о том судить. Но без таких людей скучна бы была история человечества. Найдите время, прочитайте его мемуары, это того стоит. Они много дают для понимания того, как происходила Великая российская революция 1917-1920-го годов.

Ярослав ШВЕЦОВ