ОБЪЕДИНЕННАЯ
КОММУНИСТИЧЕСКАЯ
ПАРТИЯ

• Как вступить в ОКП
• Контактная информация
• Общая информация

Несколько тезисов о неофашизме

Неолиберализм – новейшая форма капитализма, которая впервые получила государственную власть почти полвека назад в Чили и три десятилетия обладала мировой гегемонией, отчётливо демонстрирует свою историческую несостоятельность и неспособна обеспечить народам мир, процветание и прогресс. Поэтому, желая упрочить и обеспечить свое господство, капитализм вновь прибегает к проверенному средству борьбы с прогрессом – фашизму.

Классическое определение Георгия Димитрова гласит: «Фашизм – это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала… Фашизм – это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм – это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике – это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть к другим народам».

В целом оно сохраняет свою актуальность – однако нуждается в уточнении, поскольку современный неофашизм имеет ряд важных отличий от фашистских движений и режимов прошлого века.

Неизменной и определяющей чертой фашизма остаётся его агрессивный воинствующий антикоммунизм. Буржуазия прибегает к этому инструменту там, где левые способны претендовать на власть – как в Боливии и Бразилии. Или же там, где, несмотря на политическую слабость левых, существует необходимость в форсированном демонтаже рудиментов социалистического наследия, а былые завоевания пролетариата представляют лакомый кусок для буржуазии – как это происходит в постсоциалистических странах.

Неофашизм демонстрирует политическую пластичность и гибкость. Среди его основных признаков можно упомянуть биологизаторский и социальный расизм, агрессивный национализм, ксенофобию, мигрантофобию, «пропаганду традиционных ценностей» в виде разнообразных архаических «скреп», патриархат и религиозный фундаментализм. Но все эти черты не являются обязательными, а фашистские взгляды могут распространяться в буржуазных женских организациях или в ультралиберальной правозащитной среде.

В экономической программе неофашизм сочетает неолиберализм с протекционизмом – и чем ближе он к власти, тем больше довлеют над популизмом неолиберальные догмы, заставляя неофашистов отказываться от социальной демагогии.

Модернизационный потенциал неофашизма значительно уступает старому фашизму – так же, как неолиберализм уступает кейнсианской модели. Более того, несмотря на националистическую риторику, неофашизм нередко ставит страну в зависимость от внешней империалистической буржуазии – которая часто помогает ему прийти к власти, – действуя в её интересах и приводя к экономической и социальной деградации. Так, в Боливии, правый переворот открыл дорогу для приватизации углеводородов и лития в интересах корпораций из Европы и США.

Как результат, место национал-социалистической идеологии все чаще занимает своеобразный синтез национал-либерализма, который доминирует сейчас в мейнстриме реакции. Вместо демонстративного презрения к демократии, свойственного фашистским движениям прошлого, неофашизм зачастую апеллирует к буржуазно-демократической процедуре – хотя это по-прежнему не мешает ему переступать через неё тогда, когда это для него выгодно.

Неофашистским движениям обычно не свойственна тоталитарная мобилизация – несмотря на важные исключения, среди которых особенно выделяется Индийская народная партия. При необходимости они эффективно мобилизуют свою социальную базу – преимущественно выходцев из средних городских слоёв столицы или богатых регионов страны, – используя её во время правых переворотов и для подавления народных протестов. Причем легитимность ультарправого уличного насилия в каждом случае обеспечивается информационной поддержкой со стороны либеральных медиа. Однако основной опорой таких режимов все равно остаётся масса аполитичных деидеологизированных избирателей.

Конечно, помимо неофашизма реакция успешно использует в своих целях архаичные фашистские движения, которые подражают худшим образцам двадцатого века – пускай даже в нелепых карикатурных формах. Однако они играют подчинённую роль, оставаясь инструментом в руках олигархии, в то время как неофашизм открыто стремится обеспечить себе всю полноту власти. Это видно на примере Украины, где откровенные нацисты расчистили дорогу приватизаторам, сторонникам рыночного дерегулирования и антисоциальных реформ, придавая специфические фашизоидные черты сложившемуся в этой стране режиму.

Илья ЗНАМЕНСКИЙ