ОБЪЕДИНЕННАЯ
КОММУНИСТИЧЕСКАЯ
ПАРТИЯ

• Как вступить в ОКП
• Контактная информация
• Общая информация

Ельцин, Путин и бонапартизм

Действующая конституция России, принятая на референдуме 12 декабря 1993 года, несомненно, является буржуазным документом. Но сказать так, значит констатировать его простое родство с основным законом любого современного капиталистического государства. Конституция РФ заслуживает более точной характеристики: перед нами конституция постсоветского бонапартизма.

В прошлом году, когда печальный юбилей разгрома народного восстания в октябре 1993 года стал поводом вновь осмыслить произошедшее 20 лет назад, ряд левых публицистов высказал верный тезис о том, что расстрел Дома Советов стал «первым актом рождающегося путинизма, только пока без Путина». Думается, что, если заменить в этой конструкции термин «путинизм» на термин «бонапартизм», а фамилию «Путин» на фамилию «Бонапарт», все встанет на свои места еще более определенно.

Рассуждая о классовой природе государства в его «нормальном» состоянии, Энгельс указывал на исключительные периоды, «когда борющиеся классы достигают такого равновесия сил, что государственная власть на время получает известную самостоятельность по отношению к обоим классам, как кажущаяся посредница между ними» [1]. Таковыми, по мнению Энгельса, были периоды бонапартизма Первой и особенно Второй империи во Франции, такова была Германская империя при Бисмарке.  

Ленин, осмысливая современную ему эпоху, усматривал бонапартизм в политике Столыпина после разгона II Государственной Думы и Керенского после разгрома июльского движения 1917 года. Основным историческим признаком бонапартизма Ленин называл «лавирование опирающейся на военщину (на худшие элементы  войска) государственной власти между двумя враждебными классами и силами, более или менее уравновешивающими друг друга» [2].

А вот как характеризовал бонапартизм Троцкий. «Под бонапартизмом мы понимаем такой режим, когда экономически господствующий класс, способный к демократическим методам правления, оказывается вынужден в интересах сохранения своей собственности, терпеть над собою бесконтрольное командование военно-полицейского аппарата, увенчанного «спасителем». Подобное положение создается в периоды особого обострения классовых противоречий: бонапартизм имеет целью удержать их от взрыва. … с того момента, как натиск двух враждебных классовых лагерей поднимает ось власти над парламентом, в стране официально открывается предреволюционный (или... предфашистский) период» [3].

Заметьте, как точно вот это – «поднимает ось власти над парламентом» - передает смысл того, что переживала Российская Федерация 21 год назад! К лету 1993 года молодая буржуазная государственность находилась в состоянии острейшего конституционного кризиса. Разумеется, он был лишь внешним выражением противостояния классовых сил. На одном полюсе этого противостояния находилась формирующаяся компрадорская олигархия, увенчанная фигурой Ельцина и его правительством «чикагских мальчиков». На другом полюсе – пестрая классовая коалиция просоветских сил, авангардом которой были быстро пролетаризирующиеся трудящиеся и их политические представители в лице различных коммунистических и левопатриотических организаций. В тактическом союзе с последними выступали некоторые группы национальной буржуазии («красные директора», часть региональных элит), видевшие своим политическим штабом руководство Верховного Совета РФ. События сентября-октября 1993 года, ставшие кульминацией противоборства двух упомянутых классовых лагерей, действительно «подняли ось власти над парламентом». В этом смысле Дом Советов и его лидеры А. Руцкой и Р. Хасбулатов были лишь символом, но не стержнем сопротивления ельцинизму.

Поражение просоветского классового лагеря открыло для Бориса Ельцина возможность запуска радикальной конституционной контрреформы. Вольно или невольно следуя традициям исторического бонапартизма, Ельцин решил узаконить свой переворот на подтасованном плебисците. Это и было сделано 12 декабря 1993 года в ходе так называемого «всенародного голосования по проекту Конституции РФ», проведенного с грубейшими нарушениями не отмененного на тот момент Закона РСФСР «О референдуме РСФСР».  

Принятая конституция узаконила все, что было уже явочным порядком осуществлено классом буржуазии: свободу экономической деятельности, частную собственность на землю, недра и основные средства производства, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержку конкуренции. Государство было освобождено от обязанностей обеспечивать: всеобщую занятость населения, постоянное повышение уровня оплаты труда, бесплатную квалифицированную медицинскую помощь, справедливое распределение под общественным контролем жилья, невысокую платы за квартиру и коммунальные услуги, бесплатность всех видов и обязательность всеобщего среднего образования.

Новый основной закон создал такую конструкцию отношений высших органов власти, которая позволила ряду правоведов характеризовать российский политический режим как режим «мнимого конституционализма». Огромные, практически неограниченные полномочия получил президент. Будучи главой государства, гарантом конституции и верховным главнокомандующим, он определяет основные направления внутренней и внешней политики РФ, формирует и отправляет в отставку правительство, подбирает кандидатуры судей высших судов, генерального прокурора и главы центрального банка, назначает остальных федеральных судей, утверждает военную доктрину, формирует высшее командование вооруженных сил и дипломатический корпус страны. Обеспечивая в соответствии с конституцией «согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти», президент вместе со своей администрацией фактически выделяется в самостоятельный, никому не подконтрольный властный институт, увенчивающий пирамиду российского политического режима. У президента появляются полномочия, при помощи которых он без труда инициирует «правительственный кризис» и распускает откровенно слабый парламент.

Конституция, написанная, по общему признанию, «под Ельцина», открывает дорогу легальному утверждению в России бонапартистских порядков. Но для их окончательного торжества мало принятия основного закона. Необходимо ослабить и коррумпировать борющиеся классы, укрепить полицейский аппарат и бюрократию, создать такую законодательную базу и общественное мнение, которые позволят, формально не порывая с демократией, выстроить режим практически абсолютной власти «спасителя нации». Cтартовав при Ельцине, этот процесс приобретает прогрессирующий характер с началом экономического оживления и передачей президенских полномочий Владимиру Путину.

Перечень бонапартистских мероприятий, предпринятых Путиным, хорошо известен. Это подавление региональных элит через изменение порядка формирования Совета Федерации, ликвидацию выборности губернаторов и создание института полпредов в федеральных округах. Это получение парламентского большинства для огромного бюрократического колосса – партии «Единая России». Это преследование ряда представителей крупного капитала и частичный передел собственности вкупе с общей гарантией отказа от пересмотра итогов приватизации. Это буржуазные реформы в сфере медицины и образования при сохранении ряда ключевых советских гарантий в области законодательства о труде и активном подкупе профсоюзных верхов. Это формальное сохранение демократических институтов при систематической дискредитации самих идей народного представительства и самоуправления как «бесплодной говорильни». Это имперские амбиции, агрессивная внешнеполитическая риторика и даже отдельные территориальные приобретения при очевидной слабости армии и глубинном понимании своей роли младшего партнера Запада. Это постоянное обращение к населению за поддержкой, но через строго контролируемые каналы и преследование независимых СМИ. Это рост численности и ассортимента полицейских структур, призванных подавлять очаги недовольства в разных слоях общества. Это проповедь особого пути развития России, формирование коктейльной государственной идеологии, где принципы прогресса и демократии сочетаются с дозированным национализмом и клерикализмом. Наконец, главное – это культивирование идеи высшего арбитра, стоящего над партиями и классами и обладающего особым моральным капиталом, чтобы сплотить нацию. В этом смысле становится объяснимым феномен Путина, никому не известного еще за пару лет до избрания его президентом. Здесь мы находим почти прямую аналогию с Наполеоном III, на котором временно сошлись интересы всех классов, да так, что, по выражению Маркса, этот «незначительнейший человек Франции выступил как самый многозначительный символ». 

Такова механика функционирования постсоветского российского бонапартизма – политического строя, «правовые основы» которого были заложены еще 21 год назад, в ходе антиконституционного переворота сентября-декабря 1993 года. Строя, фундамент для которого положил ельцинизм, но который как нельзя лучше подошел современной олигархии, вот уже второе десятилетие вручающей мантию суперарбитра господину Путину.

140 лет назад ликвидация режима Наполеона III привела к сентябрьским дням 1870 года, давшим власть в руки республиканской буржузии. Затем последовал март 1871 года – гигантская вспышка Коммуны – первой из известных нам рабочих революций. И даже будучи жестоко подавленной, она выполнила свою важнейшую миссию, навсегда предотвратив реставрацию монархии во Франции.

Разумеется, ценность любых исторических аналогий условна. Но, думается, мы не погрешим против истины, если скажем, что у нашего бонапартизма нет иных альтернатив, кроме фашизации (как ответа на подъем обездоленных масс), либо демократического переворота, прямо ведущего к перевороту социалистическому. Российский капитализм, периферийный и компрадорский, исключает возможность его прогрессивного развития в буржуазно-демократическом русле. А значит, задача утверждения демократии, в которой капиталист нуждается сегодня гораздо меньше пролетария, целиком ложится на плечи последнего.

Кирилл ВАСИЛЬЕВ  

[1] – Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства.

[2] – В.И. Ленин. Начало бонапартизма.

[3] – Л.Д. Троцкий. Еще к вопросу о бонапартизме.