ОБЪЕДИНЕННАЯ
КОММУНИСТИЧЕСКАЯ
ПАРТИЯ

• Как вступить в ОКП
• Контактная информация
• Общая информация

К партийной дискуссии. Продолжение

Дискуссия по внесению изменений и дополнений в программу оказалась мероприятием, стоящим особняком от всей нашей, какой-никакой, аналитики, агитации или пропаганды. Из накопившихся к моменту ее старта публикаций в партийных и дружественных информресурсах нужда в программных изменениях никак не вытекала. Постановке на повестку дня  этой темы следовало бы опираться на хотя бы чуть заметный объем ранее накопившихся материалов в ее обоснование.

Первоначально вопрос о надобности во внесении изменений в программу был поставлен безотносительно самих изменений. Наверное, у голосовавших тогда «за» были соображения, на тот момент никак не озвученные. К сожалению, у абсолютного большинства они не озвучены до сих пор. Позднее на съезде челябинцами и затем ленинградцами были все-таки вынесены формулировки. На сегодня они выглядят так:

1. Раздел 2, абзац 1 после слов «Великая Октябрьская революция 1917 года…» добавить: …совершенная трудящимися под руководством партии большевиков во главе с Владимиром Ильичем Лениным.

2. Раздел 2, абзац 14 после слов «на всех уровнях власти» добавить:

Она сложилась из повседневной практики управления и выдвинула И.В.Сталина как руководителя, наиболее способного ее развить, укрепить и использовать.

3. Часть I, пункт «отмена косвенных налогов…» заменить следующими пунктами:

— отмена косвенных налогов, введение налога на роскошь и особо крупные наследства;

— введение прогрессивного налогообложения доходов физических лиц, как минимум в виде нулевой ставки на низкие (в пределах 1,5 прожиточных минимумов) доходы;

— снижение ставок налогов и взносов на трудовые доходы (заработную плату) за счет повышения налоговой ставки на нетрудовые доходы (дивиденды, аренда, прочие виды ренты).

4. Часть I, пункт 6 изложить  так:

ОКП – партия материалистического мировоззрения. ОКП – за светский характер государства, за фактическое отделение церкви от государства и школы от церкви, за действительную свободу совести и право каждого исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. ОКП считает недопустимым какое-либо вмешательство религиозных организаций в деятельность государственных органов. Партия ведет и поддерживает пропаганду научных знаний, в частности, научного атеизма.

5. Часть V, в раздел «Демократизация власти и управления государством и экономикой» добавить:

— лишение религиозных организаций налоговых льгот, не предусмотренных для иных общественных объединений;

— отмена уголовного преследования за оскорбление религиозных чувств верующих;

— недопустимость уничтожения учреждений культуры, науки и образования по причине передачи их имущества религиозным объединениям.

У ряда наших товарищей также есть соображения по изменениям в программу, но они пока имеют характер рабочих материалов, которыми нашей программной комиссии предстоит заняться.

На сегодня в состоянии, дозревшем до вынесения на суд партии, мы имеем на все про все одну статью (тов. Швецова) две более или менее развернутые реплики (моя и тов. Вилкова), одно мотивированное заключение (Вологодской организации) и четыре «за» в поддержку того или иного предложения от имени региональных организаций без пояснений.

Такой арифметике вполне соответствовало бы голосование на съезде по данному вопросу под занавес в разделе «разное», где делегаты простым большинством голосов внесли бы изменения и разошлись усталые, но довольные.

Позволю себе начать с конца и выказать мнение, что изменения в программу пока не созрели. Эта тема не кажется актуальной абсолютному большинству наших товарищей. Ради приличия перед самими собой и прежними собственными решениями можно вынести на съезд неконфликтные предложения, хотя, строго говоря, превращать в обыденность внесение изменений в программу – не очень прилично. Хотя,  возможно, в оставшееся время произойдет какое-то чудесное прояснение наших голов.

Впрочем, предложения 1, 3, 4 и 5, раз уж они давно поступили, делегаты вполне могут воспринять, даже если впервые узнают о них лишь на съезде, и принять то или иное решение.

В условиях наступления религиозного мракобесия (то, что оно порой казенное и показное, не делает его менее опасным) и агрессивного давления профессиональных и самодеятельных религиозных организаций на государство и общество, уместно будет усилить в программе антиклерикальные и ввести туда атеистические положения. (В будущем, как видят его коммунисты, гипотеза бога выпадет из жизни - как нет ее и сегодня для огромного числа грамотных и просто здравомыслящих людей, - и никому не придется ни поддерживать эту гипотезу в роли верующего, ни тратить силы на ее опровержения в роли атеиста. Разумеется, словесный фокус из фильма «Берегись автомобиля» насчет двух вер – или в бога, или в его отсутствие, - не пройдет. Но не забудем, что дело, конечно, несколько осложняется возможностью существования атеистических религий с их верой в догму, в вождя, в лозунг, в обряд и т.д.)

А вот предложение 2, даже при наличии у него «паровоза» в виде предложения 1, таит в себе риски. То, что состоялось как дискуссия по нему - совершенно не достаточно. Вынесение его на съезд весьма возможно породит конфликт, в рамках съезда не разрешимый, более того, совершено партии не нужный. Мы рискуем разыграть столкновение сталинистов (как они себя, наверное, будут ощущать) и антисталинистов (как они, наверное, будут обозваны), которых за пределами этого сюжета просто не существует. Опасаюсь, что инициаторы этого изменения надеются, будто сталинская тема вполне исчерпывается включением имени в программу. Наверное, поэтому мы не видим на наших партийных информресурсах присланные ими материалы на эту тему. Трудно считать таковыми лишь повторения, пусть и всем нам приятные, например, про соху и атомную бомбу.

Это не тот вопрос, который может быть решен голосованием на съезде, тем более при такой его подготовке.

Это и не тот вопрос, который должен быть на съезде решен непременно, невзирая на  категорическую (в чем, впрочем, хотелось бы сомневаться) невозможность для меньшинства принятое решение признать.

Некоторые товарищи говорят, что для внесения этого изменения достаточно того, что антикоммунисты наиболее злобно атакуют именно Сталина. Однако мы вряд ли обязаны на все вызовы давать лишь сугубо симметричные ответы. Вряд ли начетники, делающие из Сталина икону, представляют опасность для антикоммунистов, скорее их сектантство и догматизм антикоммунистической пропаганде на пользу как удобный объект.

Антикоммунисты атакуют Сталина, полагая, видимо, что в нем нашли слабое звено в наших рядах, в наших исторических, идейных и практических опорах, надеясь, что могут, сосредоточив в нем все свои представления о коммунизме и навязав их обществу, ударами в одну точку покончить с ним. Насчет слабости – они явно заблуждаются, приняв за слабое - самое нагруженное звено. Сталин – это весьма непростое наше наследие. Оно, как и сама его эпоха, подвержено огромным нагрузкам и не только подъемной силой.

Сама по себе мысль челябинцев («Она сложилась из повседневной практики управления и выдвинула И.В.Сталина как руководителя, наиболее способного ее развить, укрепить и использовать») совершенно верна и уместна в любом жанре партийной литературы.

Однако вопрос об оценке этой повседневной практики нельзя считать однозначно решенным, и будет преждевременным брать эту практику как основание для однозначной оценки личностей.

Включение имени в программу делает его программным ориентиром, что также требует от этого имени хотя бы не слишком спорной способности выполнять объединяющую роль. Пока не поступало предложений упомянуть в программе в подобном контексте, например, Л.Д.Троцкого (его роль в большевизации советов и Октябрьском установлении их полновластия, в создании Красной армии и победе в Гражданской войне чрезвычайно велика, также, увы, сегодня видна его негативная правота относительно возможностей, содержащихся в линии Сталина, однако с его именем связан явный дефицит правоты позитивной, а также опасность инфекций со стороны того, что нынче ходит под вывеской «троцкизм», с которым сам Троцкий порой имеет родство не менее сложное, чем Ленин с ленинизмом) или Л.И.Брежнева (с его именем связано превращение СССР в подлинно мировую сверхдержаву, но экономическая и военная мощь страны, необходимая в нашем неласковом мире, вовсе не достаточна для победы социализма, состоящего в преобразовании социальных отношений и самого человека).

Опасаюсь также, что из-за субъективных факторов ожидаемая польза от любого результата голосования по предложению челябинцев будет меньше обещаемого им вреда, к которому надо отнести и некоторую вероятность равнодушно-гладкого прохождения этого вопроса с любым результатом.

Хотел бы отметиться также при еще одном моменте. Наши товарищи из вологодской организации решили, что «сталинская теория построения социализма в отдельно взятой стране потерпела крах». Но существование такой теории сомнительно. Во-первых потому, что перед свершившимся к 1924-му году фактом одиночества советской страны в капиталистическом окружении и безо всяких теорий не было в партии большевиков такого выбора: либо, мол, построение возможно и надо строить, либо оно невозможно и строить не надо, а революцию надо отменить, во-вторых потому что дискуссия и жестокая политическая борьба разгорелась после смерти Ленина не вокруг некоей возможности, а вокруг места Ленина в партии и в стране условно между Сталиным и Троцким. В этой борьбе на одной стороне баррикад родился ленинизм, краеугольным камнем которого объявлена возможность полной победы социализма в отдельно взятой стране, что, разумеется, всегда активно разделял Сталин, и троцкизм, который, соответственно, наоборот. На другой стороне упор делался на противоположность позиции Сталина до и после начала схватки за ленинское наследие в столь сложных объективных условиях и на попытки разоблачить истинные источники вдохновения борцов с новоявленным троцкизмом. В ожесточенной борьбе стороны нередко забывают объявленную тему и всецело увлекаются друг другом, принося в жертву всякую объективность, подчиняя сам предмет дискуссии субъективным нуждам. Не обошлись без этого и дискуссия вокруг возможности победы социализма, и взаимное разоблачение оппонентами сталинизма и троцкизма (кавычки тут были бы уместны).

Если же говорить о крахе, то потерпела его не столько некая теория о возможности, сколько не сумевшая использовать все возможности практика, в которой, конечно, вплоть до самого конца в большей или меньшей степени проявлялось мировоззрение стороны, победившей в той исторической схватке. Но это мировоззрение, эта идеология вовсе не выводится прямо из некоей теории об упомянутой выше возможности. Все это вышло из тогдашней политической схватки за власть, из совокупности всех особенностей мировоззрения Сталина и его соратников, из мировоззрения тех слоев общества, на которые сталинская группировка опиралась, к чьему пониманию жизни взывала, на чью энергию рассчитывала. И в их  числе - не только бюрократия.

Сергей ИВАННИКОВ